выбора не существует. есть лишь его иллюзия и ошибки. ты будешь спотыкаться до тех пор, пока не отыщешь ту самую дверь.
так говорил давид - поп-арт художник, с которым маркус познакомился на выставке «рыцарь отчаяния» яна фабра.
и если бы все было действительно так, и если вселенная не родилась в результате большого взрыва... то терялся смысл всех усилий, любые амбиции загоняли в ржавую решетку просчитанной кем-то программы мироздания.
если бы в библиотеке произошёл взрыв, говорил давид, то все бы сгорело. не было бы никакого коллапса. и из сотней книг не образовалась бы одна: высшая, где заключен секрет жизни.
из хаоса рождается хаос.
это прискорбно означало, что все его цели и стремления - продукт нулей и единиц; что он может расслабиться и плыть по течению, ибо проведение знает истинный его путь. если ему суждено стать выдающимся художником своего времени, то кисть сама выведет шедевр на полотне.
тоска.
ведь фрай всегда боролся за право выбора. боролся за мыльный пузырь; за муравьиный бег по окружности, нарисованной маркером; за пирсинг и тату; за воздух в пачке чипсов; за магнитные поля и китайского речного дельфина.
давид удалился на интригующей ноте, не рассказав, как был создан мир. и маркус подумал, если ему суждено узнать, то рано или поздно, нью-йорк снова сведёт их. потому что от судьбы не убежишь. потому что сколько бы дверных ручек не дергал, лишь одна будет открыта. потому что из хаоса не рождается мир. и взрывать библиотеки не лучшая идея. потому что давид кое-что знает и однажды расскажет, если он сам, конечно, не иллюзия. если весь мир не ошибка. если не ноль без единицы.
\\
ожидание - изысканная форма самоистязания. неизменная, неиспорченная. как этот мир, в котором фокс теперь жил. мир без надежд, но и без уныния. мир, где в груди что-то сжималось в волнении при упоминании одного девчачьего имени. но упоминать о том, что оно для девчонок, не стоило.
мир, в котором фокс спрятался, как в безнадежном тупике. как обреченно биение между пятым и шестым ребром.
мир, в котором больше не будет времени. а движение стрелок измеряют пустоту. в мире, где нет единой системы измерения; и если тебе вдруг захочется, то вычисляй любовь через среднюю арифметическую дыхания кита.

кстати о любви. и о дыхании.

фокс зачесал бархатный уголь волос, не смотря на часы. он кожей ощущал бледное мерцание звёзд даже сквозь крышу, даже сквозь проволоку туч.
а ещё ощущал необъяснимую тяжесть в груди. вернее, вполне себе объяснимую. но не так должна любовь ложиться на сердце. это бабочки в животе. или опарыши. а у него какой-то хренов фермион.
сколько весит любовь, если измерить ее через энергию связей? через энергию их связей. непостоянных, неприкасаемых. эти связи запутались, словно наушники в кармане. теперь только разрывать, чтобы на обломках прошлого… что-то да видеть; хотя бы здесь и сейчас.

все это бесполезно.
бесполезна любовь. и бесполезен кейси. бесполезно его ждать. бесполезно переживать. и, как же бесполезно, это чувство эфемерной тревоги, смешиваемое, как коктейль молотова, с зыбким предвкушением встречи.
все это противоречиво. парадоксально. и… бесполезно, конечно же. бесполезно, как библия, как сослагательное наклонение в переживаниях, как выбор; ведь его нет, все предрешено нулями и единицами, китайскими дельфинами и высшим предназначением.
\\
когда фокс вспоминал алана тьюринга, то в первую очередь думал, что это английский математик, взломавший «энигму», - потом, что он пидор. для себя фокс хотел, чтобы люди вспоминали его лишь по достижениям, а знали по поступкам. и не важно, где и как он жил. не важно, как низко пал и сколько провёл в этой выгребной яме со слащавым названием викенвилль. если его пусть и вспоминают, то только по делам. а если дел нет, то пусть лучше забудут.
викенвилль - его последний оплот ласкового разочарование перед абсолютным распадом личности. это экстремума минимума. перевёрнутый эверест. и он скатился на него. скатился на самую вершину. и там, должно быть, сдохнет. хренов джордж мэлори, показавший богу задницу.
\\
фокс разозлился. он подумал, что так будет лучше. бей первым, а не скалься в пустоту. в голове у него бурлил пузырь пространственно-временной пены. вот-вот стошнит очередной аксиомой жизни.
пора заканчивать считать себя божеством. в конце концов он либо перестанет существовать, либо его съедят, чтобы забрать силу.

ему было грустно. будто встреча с кейси - его собственный айсберг, вершину которого он видел, полюбил и уже не смог сменить курс, нарочно готовый разбиться.
он идёт к чёрному ходу, чтобы встретить его. не через парадный. потому что они словно преступники; и встреча их - террористический акт чувств. все это преступно, все это бесполезно. и если все и правда состоит из нулей и единиц, то кто из них ноль, а кто - единица?

- привет, заходи, - он кивает, и свет фонаря серебряной пылью рассыпается в его глазах, сверкая стыло… и плотоядно. он словно нарочно не позволит забыть, что лис среди среди волков.
пропускает кейси и закрывает за ним дверь, словно захлопывая стальную пасть капкана.

ты попался, волчонок. я освежую все твои сомнения и украду сердце.

- не думал, что ты придёшь, - то ли виновато, то ли лукаво улыбается он, ощущая как ужимка лезвием разрезает кончики губ. конечно же… он думал. и, кончено, знал. знал, что кейси придёт. знал, что их параллели вновь пересекутся. кейси - это демон летящий, сбежавший из сердца врубеля. и демонов этих в кейси, куда больше, чем в эмили роуз. и снова он сравнивает его с девчонкой...

- хотел рассказать, но лучше покажу, - фокс понизил голос, будто обнажать очередной фрагмент маркуса фрая - пытка. он боялся, что однажды соберёт его целиком. и это место задушит маркуса в эмбрионе.

фокс заходит в мастерскую. и смотрит на кейси, будто пытаясь прочитать его мысли. но кейси не прочтёшь. кейси - это яд. яд для фокса, яд для маркуса и для самого себя. яд для них. яд от них и против всего.

но все же его отсутствие отравляет больше, чем присутствие.

Отредактировано Marcus Fry (2019-12-23 01:27:30)